19 января 2016
Герберт Уэллс. Дверь в стене. 2
7

Прежде всего хочу сказать, что понятия не имею, почему вдруг решил поставить именно «Дверь в Стене» Герберта Уэллса. Нет, мне конечно очень нравится эта его сказка – одна из немногих у Уэллса, но вообще-то я собирался делать совсем другую вещь. Но вдруг бросил (точнее - отложил) подготовку и взялся за Уэллса… Я и предположить не мог, сколько сложностей меня ждет! Для начала я с удивлением обнаружил, что этой замечательной вещи в сети нет. Даже в Библиотеке Мошкова. Более тщательный поиск позволил обнаружить текст на сайте Макса Фрая; ну, было бы странно, если б и здесь не нашлось (кто читал произведения Фрая, тот поймет, почему, остальным объяснять долго). Не удержавшись, переслал «Дверь...» Мошкову – в такой солидной библиотеке как у Максима такое должно быть обязательно. Итак, я скачал текст. Перечитал. Сказал себе «Ой!» - потому что понял, насколько сложно будет подобрать правильный голос, интонацию. Перебрал в голове все доступные мне голоса. Подумал… Очень хотелось сделать спектакль быстро (наивный мальчик!), поэтому я решил не приглашать никого, а прочесть все сам. Быстрее получится, нежели объяснять кому-то, как именно по-твоему все должно звучать. Забегая вперед скажу, что «по-быстренькому» совсем не получилось; делал этот спектакль более трех месяцев – правда, с перерывом больше трех недель на отпуск (до которого, собственно, и хотел закончить постановку). Сначала пришлось покорпеть над текстом. Очень не хотелось делать аудиокнигу, чтение под музычку – к чему эта великолепная вещь, увы, явно тяготеет из-за обилия монологов и маленьких куцых диалогов. Понятно, Уэллс писал не для театра, тем более не для радиотеатра… Пришлось удалить многие ремарки, часть авторского текста передать главному герою (благо о нем речь), в паре мест монолог переделать в диалог (так, чтобы текст от этого не страдал) и добавить пару фраз от себя (в одном из мест, где главный герой, Уоллес, отвечает на поздравления, которые сами по себе в рассказе не приводятся – вот их и пришлось досочинить). С подбором музыки особых проблем не возникло. Потом уже с удивлением обнаружил, что музыка все сплошь отечественных авторов, к тому же добрых знакомых; исключение составляет буквально несколько тактов из «Yello», да еще шикарная «Сарабанда» гитариста Валерия Литвинова, с которым познакомился буквально за несколько дней до начала работы над спектаклем. Вещь эта, очень печальная в начале и возвышенно лиричная в конце, весьма выручила меня (особенно в финале), когда мне многое пришлось переделывать… Впрочем, я снова забегаю вперед. В общем, почти вся музыка нашлась в личной фонотеке, даже искать не пришлось. Однако окинув взором заготовленное я ужаснулся! Получалось более десятка музыкальных тем. Все попытки сократить их число ни к чему не привели. Даже найденная у «Бенгальского Залива» тема для обезьянки-капуцина, которая и появляется-то всего на две строчки, уходить не захотела. Да и самому мне, при всей моей любви к арс-акустике[1], хотелось в этой вещи не столько играть с шумами, сколько дать побольше музыкальных декораций. Оставалось только махнуть рукой, подобрать некоторые звуки – и приступать к записи. Звуки пошли в основном шумотечные, однако кое над чем пришлось и покорпеть. Необходим был звук раскалывающегося ореха. Руки у меня, в общем, не такие уж сильные, но проблем расколоть в кулаке два грецких ореха никогда не было. Однако то, что мне подсунули на рынке, было скорее какими-то деревянными шарами! Не то что руками – они и щипцами-то еле кололись. Звук получался отвратительный. Пришлось изувечить грамм двести орехов, потом настричь наиболее приемлемых звуковых кусков и свести их воедино. С птичками тоже вышли проблемы. Записей птичьих голосов под руками было полно, но в основном это были натурные, довольно зашумленные записи отдельных птиц, а не «поющего леса». Синтетику использовать категорически не хотелось. Пришлось опять же стричь, потом чистить от шума, добавлять ревера – и накладывать разные голоса друг на друга. Я сделал три варианта таких птичьих миксов. Использовал два. То же с пантерами. Голоса пантеры или другой крупной кошки найти не получалось. Лишь в сети отыскал средней паршивости львиный рык. После часа приседаний из одного плохонького льва удалось сделать двух более или менее пристойных пантер. Далее я сел читать… Чтобы понять, насколько было сложно (и насколько тяжело было бы объяснять это кому-то третьему), достаточно вспомнить, что у Уэллса главный герой рассказа – серьезный человек, сделавший шикарную карьеру, без пяти минут министр – рассказывает трогательную, лирическую, абсолютно неправдоподобную историю, скорбя о саде, который он видел в раннем детстве и теперь тщится его разыскать, бродя ночами по улице… Как я выворачивался – свидетель только мой пес, который в какой-то момент не вынес моих экзерсисов и от души меня облаял. Чем, на самом деле, здорово меня выручил, потому как его голос я потом использовал для создания образа грязной улички, на которой оказывается юный Лионел Уоллес… Добавлю сюда, что именно в этот период во дворе вздумали класть какие-то трубы, так что читать приходилось чуть ли не в шкафу. По ходу пришла еще одна мысль: чтобы окончательно «убить в спектакле аудиокнигу» попытаться обыграть описываемые Уоллесом встречи и немногие диалоги, превратить их в небольшие вставные сцены. Собственный голос для этих целей я терзал вокодером; необходимость женского была понятна изначально – благо после записи «Кошки» ее автор Таня Левицкая всегда рада поучаствовать в очередной записи, к тому же из ее голоса неплохо получаются и детские (которые я хотел провести рефреном через всю вещь как воспоминания о саде и друзьях). Забегая в очередной раз вперед скажу, что первые слушатели нашли весьма символичным схожесть голосов влюбленной женщины и девушки из зачарованного сада. Честное слово – ничего не имел в виду! Просто у Татьяны красивый голос, и я оставил его почти таким, каков он есть. Уже работая над монтажом голосов, я понял, кто мог бы стать идеальным Уоллесом – Эммануил Виторган, совершенно недоступный для меня на данном этапе (надеюсь, не надо объяснять, почему). Пожалуй, только в его голосе удачно соединились бы серьезность героя и лиризм истории. Но – пришлось довольствоваться своим… До отпуска я успел только записать весь текст, подобрать всю музыку и шума, да кое-что отмонтировать. Но вернувшись в Москву я обнаружил, что первая в жизни археологическая экспедиция подействовала на меня весьма своеобразно. Я понял, что недопонимал глубину этой великой вещи, что сценарий – ни к черту, и все надо перекраивать. Сохранив музыку, звуки и придуманные приемы, многие эпизоды я вырвал с корнем – из-за чего сценарий просто зиял. Так, была идея использовать фрагменты стихов одного малоизвестного автора, написанных по сюжету «Двери в Стене» (я наткнулся на них в сети, пока рыскал в поисках самого рассказа). Но посмотрев на них теперь, я понял, что использование чего-то подобного – да вообще любой чужеродный текст! – задушит, расплющит, опростит этот великолепный сюжет, да и мои потуги сведет на нет. Пессимистическое, грустное звучание финала тоже не годилось. Но до финала надо было еще дойти, а пока надо было срочно что-то придумывать. Мне и сейчас кажется очень неплохой идеей использование в начале, в монологе Рэдмонда (от имени которого ведется повествование) фраз из центральных и финальных высказываний Уоллеса. Сознательно я поставил их в обратном порядке: из конца пошли ближе к началу, из середины ближе к концу вступительного монолога. Так и по смыслу ложилось лучше, и так образовывалась некая «зацикленность», завершенность сюжета постановки. Финал же в конце концов родился сам собой, когда я подошел к нему он просто сделался. И получился если не оптимистичным (да и какой там оптимизм может быть!), но вполне светлым, лиричным. Немало помаявшись с монтажом и сведением, несколько раз прерываясь (и по ходу сделав «Морестранника») и чуть ли не забрасывая работу вовсе (например, когда по ходу сохранения большого звукового файла в квартире погас свет, и я немало помаялся восстанавливая его), я наконец закончил эту более чем часовую работу. И, знаете, я доволен. Наверное, она вышла не идеальной, но главную мысль, которая так явственно проступила для меня после возвращения из экспедиции, выразить, похоже, удалось. А именно: у каждого из нас своя Зеленая Дверь в своей Белой Стене. И часто мы несчастливы просто потому, что проходим мимо. Неважно – почему проходим. Главное все-таки войти в нее. Жаль, что так немногие решаются на это!.. «Греки ошиблись, – вовсе Парис не умер, Тот, кто проник в Эдем, наплевав на право Доступа…» Но это уже «Морестранник» Б. Агриса. Ох, недаром именно он так легко получился посреди работы над этой великолепной, такой правдивой, сказкой!..
Плейлист
Аудио Театр

Мы используем файлы cookies для улучшения работы сайта. Оставаясь на нашем сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с нашими Положениями о конфиденциальности и об использовании файлов cookie, нажмите здесь.