// Выпуск #4 Друзья, предлагаем вашему вниманию нашу очередную с Инной Ямбулатовой беседу после рабочего дня о наболевшем. Очень ждём ваших комментариев, в следующем выпуске их зачитаем и ответим на вопросы, если будут. Интересно, какие у вас мысли по следам наших размышлений…  // В культурном коде русского человека прошито Божественное начало. «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить: у ней особенная стать — в Россию можно только верить», — очень точно подметил в своё время Фёдор Иванович Тютчев. Неудивительно, что в исторической ретроспективе именно этот код пытались исказить и импортировать чуждое со стороны Запада. Но ключевая особенность российской культуры такова: впитывать в себя и перерабатывать, сохраняя суть. Широкая русская душа попросту не втиснется в рамки, задаваемые глобализацией. Причём история повторяется из века в век и под Луной ничто не ново. И вот опять антицерковь с новой идеей рядом и стремится карикатурировать, уничтожать: на этот раз цифровизацией, отказом от Бога и обожествлением технологии. А представьте, что стало бы с великими классиками, живи они в эпоху цифрового рейтинга, который сегодня активно внедряется? Ни Пушкина, ни Достоевского, ни, тем более, Есенина мы бы не узнали. Не узнали бы «Пророка» Александра Сергеевича, не увидели бы примера трансформации человека. Ведь «Пророк» стал точкой отторжения либеральной вульгарности, водоразделом жизни поэта на до и после, также, как Специальная военная операция для России сегодня.  Всё, за что мы боролись 80 лет назад: человечность, долг, ответственность, либеральная эпоха второй половины 20 столетия замывала. В последние десятилетия вместо Пушкина нам предлагали чествовать креативных, модных, нестандартных и, как правило, нетрадиционной сексуальной ориентации людей. Расхлябанность, инфантильность, безответственность — как элемент свободы их творческой «личности», а люди традиционные, нормальные, значит, мхом поросшие и неспособные на светлую мысль. Поэтому сейчас мы в точке отторжения, как и Пушкин когда-то. Потому что свобода и вседозволенность — это разное. В преодолении трудностей, достижении мастерства есть свобода, но нет вседозволенности. Нет инфантильности, тщеславия, гордыни, но есть молитва и красивое служение. В этом наше главное расхождение с европейской идеологией, которая для нас неприменима: ни в формировании великой державы, ни в реализации социальных проектов, ни в воспитании гармонически развивающейся личности.