Сколько лет ведутся споры о Французской революции, столько лет ведутся споры о терроре, о том, что это было, почему он был необходим, к чему привела политика террора. И две страны, в которых эти споры наиболее активно велись, — это, конечно, Советский Союз и Франция. Советский Союз — потому что большевистский террор напрямую ассоциировался с якобинским террором, причем не на уровне общественного мнения, а в выступлениях руководителей партии и правительства, и Ленин называл Дзержинского якобинцем, и Сталин говорил, что сегодня органы ВЧК — ГПУ проводят террор, как некогда органы якобинской диктатуры, поэтому этот сюжет был очень актуальным. И во Франции ведутся споры о терроре, но с совершенно других позиций, и начинаются эти споры фактически еще до того, как революция не успела закончиться. И вопрос задавали вот какой: как же так, революция — дитя Просвещения, мечтали построить мир, основанный на разуме, мечтали принести всеобщее счастье, и такой энтузиазм первых лет революции, и все заканчивается кровью, страданиями, гражданской войной — что же такого произошло? Что такое террор? Чисто формально филологически terreur — «ужас» по-французски, то есть любое насилие, которое вызывает ужас, как бы должно называться террором. Другое дело, что тогда в террор попадает и стихийное насилие, а стихийное насилие начинается с первых дней революции — толпа линчевала коменданта Бастилии. И до того были вспышки насилия на улицах, и государственная политика, то есть феномены совершенно разные. Поэтому, хотя споры ведутся, историки более или менее договариваются о том, чтобы политикой террора называть государственную политику. И так в истории появляется довольно устойчивое словосочетание «якобинский террор». Почему якобинский? Не якобинцы начинают террор, он начинается до них. Не якобинцы начинают нарушать права человека, которыми так гордились в 1789 году. Все это происходит до них. Но только якобинцы придают террору такой размах, и только якобинцы, как тогда говорили, ставят его в порядок дня. Это происходит в начале осени 1793 года в ответ на требования парижан, прежде всего парижских низов, и тогда Национальным конвентом, высшим органом управления страной, принимается решение поставить террор в порядок дня. В какой логике? Логика следующая: народ един, у народа есть единая воля — это еще идея просветителей, естественно. Народ выражает эту волю, избирая своих представителей, в данном случае депутатов Конвента. Они принимают некие решения, а тот, кто выступает против этих решений, выступает против народа, он враг народа. Словосочетание «враг народа» тоже появляется как раз в годы Французской революции. А если он враг народа, если он сам своими действиями ставит себя за пределы нации, за пределы французского народа, то, естественно, нация вправе на это отреагировать и его покарать.